Вещая птица (по)беды  - Татьяна Коростышевская

– Не хочется вас прерывать, но там злыдни тебе подарок пригнали.

– Что значит – пригнали? – я поднялась из-за стола.

– Потому что поднять слона даже они не смогли, – прыснул Пак. – Пошли, леди Сирин, нас ждут великие дела.

Я обернулась к Господину Зимы. Стул, на котором он сидел, был пуст, на столешнице таяла одинокая снежинка.

– А мужа своего ты куда дела? – возбужденно кружился над моей макушкой Пак. – Заездила до смерти?

– Что-то вроде того. Я тебе потом расскажу. Где злыдни? В зале?

– Кто ж их в зал пустит? Во дворе они, с бешеным слоном справиться не могут. Надо будет срочно Святозара найти, ставочку сделать, обуздает твое чумазое воинство африканского великана, или нет. Один к тридцати ставлю, что не сдюжат.

– Святозарушка! – гаркнул пикси. – Где ты, родимый? Не прячься, я же тебя точно где-то в зале видел до того, как часы двенадцать пробили.

Я вышла на улицу. Святозарушка… Плакать хотелось просто до одури, но я держалась из последних сил.

– Свя-то-заааааар! Айда целоваться!

– Не ори, – я вытерла щеки твидовым рукавом. – Святозар погиб.

– Врешь! – пикси остановился в полете и рухнул в снег. – Ты же так странно шутишь, правда, Дашка?

Я наклонилась к сугробу и подняла начавшего замерзать нюхача. Поднеся его к лицу в раскрытой ладони, я четко произнесла:

– Святозара убил Ларс, я это видела.

Пак на меня внимательно посмотрел и проговорил так же четко:

– Тогда мне придется убить Ларса.

От моего всхлипа с головы пикси слетела тирольская шляпа:

– Без сопливых обойдемся.

– Нет, погоди, Даш, это же невозможно. Святозара невозможно! Ты что-то не так поняла.

– Он всадил ему в грудь Ледяной Кинжал.

– Тот самый?

– Да. А Святозар превратился в ледяную статую и рассыпался.

Говорить это вслух было страшно, я чувствовала, что вот-вот и меня захлестнет горячая злобная волна, огнем полыхнули порезы на спине, там, где начинают расти крылья.

Пикси спрыгнул с моей ладони и, порывшись в снегу, выудил оттуда шляпу:

– Ты тут сама со злыднями пообщайся, мне убедиться надо. Хотя, как я смогу? Я же его не унюхаю, след не возьму.

– По моему иди. Там комнатка такая в дальнем крыле была, что-то вроде подсобки.

– Ну твое-то присутствие я унюхаю быстро, – Пак на глазах приобретал обычную деловитость, я решила, что это сейчас лучше, чем отчаяние.

Я укусила себя за кончик пальца и выдавила капельку крови:

– Вот, возьми – для надежности.

Пак моментально присосался к месту укуса:

– Ммм… Ты что, еще одну инициацию прошла? Вкус очень изменился.

Я хихикнула сквозь слезы:

– Вали уже, гурман.

– Так точно, – Паку было вовсе не весело, но игру он с готовностью поддержал, отдал мне честь и улетел.

А я побрела дальше, стараясь не шлепнуться на разъезжающихся на притоптанном снегу каблуках.

– Злодеюшка наша! – приветствовал меня нестройный хор голосов. – Королева наша королевская. А мы тебе вот – подарочек притащили.

Слон меня помнил. Он испугался моего приближения еще больше, чем снующих вокруг него злыдней. Я строевым шагом подошла к животине и заглянула в мутный серый глаз:

– Спокойно, здоровяк, тетя Даша тебя не обидит, она сегодня не будет больше превращаться в птицу, она совсем-совсем безопасная.

Горло сжал спазм правильного голоса, и я продолжала говорить:

– Ну, ну, дурашка, постой, послушай. За высокими горами, за дремучими лесами…

Я положила ладонь на горячий слоновий бок, бок мелко вздрагивал, я провела пальцами по уху, потом ухватилась за бивень:

– Послушай, большой мальчик, ты сейчас пойдешь домой, в цирк, там тебя встретят знакомые люди. Они тебя помоют, накормят вкусной едой, укроют попонкой. У тебя же есть попонка, в которую тебя укутывают, чтоб ты не замерз?

Огромная слоновья башка явственно мне кивнула.

– Иди, мой хороший, мой красивый мальчик.

Я разжала руки и подтолкнула бок:

– А я к тебе на представление обязательно приду и хлопать буду громче всех. Хорошо?

Слон осторожно попятился, как будто прислушиваясь к чему-то, поводил башкой из стороны в сторону, потом поднял хобот и затрубил.

Я хлопнула в ладоши, слон уверенно посеменил в выбранном направлении. Я смотрела ему вслед. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, потому что в облике вещей птицы изучила городскую топографию, до цирка он дойдет через окраины минут за сорок.

Я выловила за шкирку ближайшего злыдня:

– Имя?

– Ортодонт, – отрапортовала малявка.

– Возьми десятка два своих ребят и проводите животное до его дома. Все понял? Исполнять!

– А за наградами когда, королевишна?

– Второго января, в офис ко мне придете. Знаешь, где это?

– Так точно!

– Тогда иди!

Когда суматоха слегка улеглась и выбранные методом тайного голосования члены сопроводительного отряда гуськом ушли в темноту, я повернулась к оставшимся злыдням:

– А вы, ребятушки, в зал проходите. Там еды и питья на всех хватит.

– Как можно, королевишна, – всплеснул руками один из подданных. – Там же небось у тебя приличные люди собрались. Никак невозможно, чтоб мы…

– Это мой праздник, – перебила я его. – И только я могу решать, кого на него позову. Идите, старайтесь не шалить и не портить чужого имущества. А послезавтра мы решим, к какому делу вас пристроить.

Злыдни, сначала неуверенно, негромко переругиваясь, пошли к главному входу.

– И спасибо вам! – громко крикнула я. – Спасибо, что нашли мне слона!

Честно говоря, только вот такие бытовые мелочи позволяли мне сейчас не сорваться. У меня были какие-то задачи, которые я должна была последовательно выполнять, как робот по имени Даша. Были люди, за которых я была ответственна. Больше мне ничего не требовалось, чтоб чувствовать себя хоть немножко живой. О том, что я буду делать завтра, когда суматоха уляжется и я больше не смогу отмахнуться от друзей и должна буду все всем рассказать, я старалась не думать. А уж самую страшную мысль о том, что я буду говорить лягушке Маше, я вообще задвинула в самый темный угол сознания. Потому что страшила она меня больше всех остальных.

В зале было шумно и немного тянуло табачным дымком. Видимо, кто-то из гостей, людей, а не фейри, для которых табачный дым был неприятен и оскорбителен, тайком покуривал в туалетах.